Ему было 76 лет. Он умер в Париже, от тяжелой и продолжительной болезни — врачи диагностировали рак. Говорят, он много курил. Филипп Нуаре обожал трубку и сигары. А о его портсигаре ходили легенды. Говорят, он был оборудован специальным термометром, чтобы, не дай бог, температура внутри коробки не превысила норму!
Если человек был симпатичен актеру — он закуривал в его присутствии одну из своих знаменитых ароматных сигар. Если человек был не просто симпатичен, а вызывал неподдельный восторг, Нуаре раскуривал в его присутствии трубку с «вишневым» табаком. Он считал, что запах — это самая сильная форма поощрения человека. И актер не был одинок в своем мнении. Садоводы-селекционеры вывели и назвали в его честь сорт морозоустойчивых бордовых роз. Розы «Месье Нуаре» чрезвычайно распространены на юге Франции... Из всей актерской братии только он один удостоился подобной милости от садоводов и природы. Это его памятник. У одних из бронзы — после смерти, а у него еще при жизни — из запаха.
Смотрите, кто ушёл
Мы смотрели фильмы с Нуаре и, пожалуй, один из самых любимых и известных в России — «Откройте, полиция!». Возможно, успех картины обусловлен парадоксальностью образа, созданного актером: продажный до мозга костей и открыто берущий «на лапу» полицейский, сыгранный Нуаре, однозначно воспринимается как положительный герой — душевный, обаятельный и очень человечный. Еще можно вспомнить комедии «Украли бедро Юпитера», «Блаженный Александр» и «Нежный полицейский», лирические ленты «Старая дева» и «Африканец», драма «Старое ружье»... И каждый раз персонажи Филиппа Нуаре оказывались с особой изюминкой, волшебным образом запоминающимися на года.
Кадр из фильма «Откройте, полиция!»
В статье-некрологе французской «Le Figaro» перечисляются награды актера: специальный приз Каннского кинофестиваля, Высшая кинематографическая награда Франции — премия «Сезар» (дважды)... На протяжении многих лет он отказывался от награждения Орденом Почетного легиона (высшая награда за заслуги перед Отечеством, учрежденная Наполеоном в 1802 году). Как подтверждают хорошо знавшие его люди, Филипп Нуаре был скромным человеком, кавалером стал только летом 2006-го...
«Отлично известно, что он никогда не изменял ни своему лицу, ни своему вкусу, ни своему дому, ни своей жене. Он менял лишь свои роли», — говорится в некрологе. Можно только добавить, что актера отличало еще одно качество, которое он называл определяющим... Несмотря на то, что фильмография актера насчитывает почти полторы сотни картин, Нуаре признавался, что он родился «человеком ленивым», а такому обычно не хочется напрягаться, куда-то стремиться и чего-то добиваться...
Секрет его благополучия
Актер, которого нынешнее поколение не может представить себе иначе как пожилым и с бородой, начинал в одно время с Жераром Филипом (легендарный Фан-Фан Тюльпан) и был до неприличия молод. Но на одного — Филипа — слава обрушилась, едва тому исполнилось восемнадцать, а к другому она пришла после шестидесяти.
— И слава богу, — говорил Нуаре. — Филиппа погубила его известность. Если бы он рос в тиши и безвестности, как я, то вполне мог бы дожить до семидесяти.
На стандартный вопрос журналистов «в чем секрет вашего благополучия», Нуаре отвечал так:
— Я владею искусством лени. Это самая приятная из всех наук в мире. Правила простые. Для начала нужно обзавестись домом где-нибудь вдали от шумных мест. Во-вторых, хорошим сном. Вставать нужно тогда, когда солнце уже устало нагревать бедную землю, где-нибудь между 11 и 12 часами дня. Именно тогда природа млеет вместе с вами, и часа три у вас уходит только на то, чтобы попасть ногами в домашние тапочки, выползти на балкон с чашкой кофе, вдохнуть тончайший аромат темно-бордовых любимых роз, перемешанный с пряным запахом кофе...
После этого Нуаре предпринимал неторопливую прогулку вдоль собственного дома, в шлепанцах, наслаждаясь стуком пяток о задники тапок: чпок, чпок... Он дегустировал воздух, напоенный ароматом роз своего имени. Нет сорта «Делон», нет сорта «Бельмондо» или «Пьер Ришар», зато есть сорт «Месье Нуаре»! После этого он болтал ногами в бассейне, дочитывал заинтересовавшую его статью и к шести отправлялся за стол: то ли на обед, то ли на завтрак — как кому нравится. В его доме название этого определяла экономка. К девяти вечера месье Нуаре вдруг удивленно охал, кидался к огромным настенным часам и кричал, что день кончился, пора ложиться в постель и «глотать» «недопроглоченный» с предыдущей ночи роман. Вот вам и весь день...
— При этом, умение лениться — тонкая наука, — отмечал Нуаре. — Надо делать все так, чтобы ты сам не замечал, как время уходит сквозь пальцы. Легко напиться, заиграться в карты — и не заметить, как уйдет время. Но это будет банальным убийством. А вот потратить время так, чтобы не сделать ни одного полезного дела, но в то же время чем-то себя обогатить — искусство посложнее актерского.
Впрочем, Нуаре не всегда сорил временем, убивал его или давал течь сквозь пальцы. А еще точнее — он выучился этому искусству со временем, а его немало прошло, прежде чем актер смог себе позволить «дом вдали от шумных мест» и «хороший сон» до полудня.
А мне летать охота!
Если у вас есть отец, владелец нескольких деревенских лавок, у которого есть любимая жена — ваша мать, молите бога, чтобы они никогда не умирали. Иначе вам придется работать в галантерейной лавке, продавая мужские воротнички. Молодому Филиппу была уготована судьба сельского продавца... Стоять за прилавком для него было все равно, что стоять голым. Как вспоминал Нуаре, взгляды покупателей прожигали его насквозь, как бумагу. И что было толку от его умения громко петь тирольские песни или читать Библию задом наперед!
Он сбежал в Париж — поступать в театральную школу. Приемную комиссию Филипп покорил «манэрами» и отставленным в сторону мизинцем. От всего этого за километр веяло старомодностью... Карьеру выпускник театральной школы начинал в небольших театрах Парижа. В 1951 году его приняли в труппу престижного Национального народного театра. Ему было двадцать лет, а играть приходилось стариков — из-за солидной «фактуры». Нуаре был высоким (195 см) и имел проблемы с лишним весом. Жан Габен, которого Нуаре называл своим учителем, научил Филиппа «летать» и тем самым не комплексовать. И девушки бросали на тучного гиганта весьма заинтересованные взгляды, но далеко не каждая отваживалась подойти поближе. Если чихнет — снесет как муху!
А Нуаре уже примирился с «фактурой» и с удовольствием изображал простоватого увальня в юмористических сценках — вместе с другом они придумали смешные номера для кабаре. Так прошло 11 лет, пока в его жизни не возникло кино — заболевший коллега попросил заменить на съемочной площадке. И еще шесть лет прошло, прежде чем режиссеры обратили внимание на его удивительную способность творить на экране чудеса. Рядом с Нуаре блеклыми казались даже известные красавцы кинозвезды. В 1960-х самые известные режиссеры наперебой зазывали Нуаре в свои фильмы. «Мне показалось, что я вышел из больницы после тяжелой болезни: такое разнообразие ролей, жанров, партнеров, режиссерских стилей выгодно отличалось от того, что я делал в театре», — вспоминал актер.
Самый бурный и славный период наступил в актерской жизни Нуаре в 70-80-е годы. В 90-е Нуаре немного сбавил темп — слишком много времени проводил, отдыхая в своем имении. Но сниматься и играть в театре не перестал. Новый и уже последний фильм с его участием вышел на экраны в 2007 году.
Любовь первая и последняя
Огромный парень, он и сам по себе впечатлял. А еще бросались в глаза богатырского размера замшевые перчатки на пуговицах, которые он не любил снимать и неснашиваемые и немодные, но зато очень надежные башмаки, которые Нуаре носил в любое время года... Таким он был в годы безвестного холостячества. Кто знает, если бы не лифт — когда бы он еще встретил любовь всей своей жизни?
Однажды Филипп застрял в лифте, возносящем его на последний этаж одного старинного парижского дома. Вместе с ним застряла хорошенькая актриса Моник Шометт. Они вошли в лифт незнакомыми, застряли — будучи на «вы», вышли, смеясь — на «ты». Вывести барышню из лифта, проводить до ближайшего кафе, а оттуда через пару дней — до церкви Нуаре, как он сам со смехом вспоминал, помогли «двести тонн сумасбродства».
В годы, когда он стал знаменитым, судьба постоянно их разлучала, унося мужа за много-много километров от жены на съемки очередного фильма. Его окружали самые красивые женщины европейского кино: Катрин Денев, Шарлотта Ремплинг, Анни Жирардо — недруги моментально записывали его в «сердцедеры», а друзья бросались превозносить как героя-любовника. Но... ни одна из них ни разу не удостоилась его поцелуя.
— Почему? — спрашивали его друзья. — Жена же не видит!
— Дураки, — отвечал Нуаре. — Мне просто неинтересно целоваться с другими женщинами.
Влюбляться десять раз за год — это было не для него. И это было нечто большее, чем просто «неинтересно». Нуаре придумал целую философию. Мол, не спать ночами, сочинять сонеты, терять килограммы веса — и все ради чего? Чтобы испытывать все время одно и то же, за исключением произносимого с нежностью имени: Жоржетту менять на Жанетту, а Лизетту — на Колетту... Не имеет смысла. Уже если тебе довелось быть счастливым с одной женщиной — нельзя ничего менять! Замри... Пусть время течет меж вашими пальцами, а ваши губы не остывают от жарких поцелуев. Живи дальше! Ленись...
Я люблю тебя, жизнь...
Так выдающийся актер зарекомендовал себя непревзойденным королем лени. Круг любовных пристрастий у него ограничивался только одной женщиной — женой. А дружеские привязанности — двумя мужчинами: актером Жаном Рошфором и режиссером Бертраном Тавернье. А все остальное его не интересовало. И даже вездесущих папарацци он не боялся. Потому что, во-первых, жил в такой глуши, в которую ни одному фотобраконьеру не захочется забраться. А во-вторых, он жил так медленно, что они скорее бы со скуки сдохли, чем дождались хоть какого-нибудь пикантного кадра.
Таким был месье Нуаре. Не только большой актер, но и верный муж, не просто верный муж, но и элегантный мужчина, а еще — новый сорт роз — весьма колючих созданий, которые слишком близко к себе никого не подпускают.
— Только не говорите мне, что любить жизнь — это значит бегать по утрам или работать до седьмого пота, — с усмешкой говорил он. — Любить жизнь — это все делать со вкусом, медленно и неторопливо.
Из:
Комментарии (0)