Серж Лифарь, Майя Плисецкая и Коко Шанель
Из книги Майи Михайловны Плисецкой «Я, Майя Плисецкая»:
В общей сложности за все свои французские путешествия я провела с Лифарем добрую сотню часов жизни. Он наставлял меня в своей «Федре». Захватывающе интересно повествовал о Дягилеве, кузнецовском фарфоре, иконописи, водил по всему Парижу пешком — тайны каждой малой улочки города были ему дотошно известны, был моим Вергилием в длиннющих катакомбах переходов парижского метра. Танец Лифаря я не видела, и какой он был партнер для балерины — судить не могу. Но хореографию его я танцевала сама. Могу с убежденностью уверить, что, не будь его «Федры», «Икара», «Сюиты в белом», «Дафниса и Хлои» (он создал более двухсот балетов), не было бы ни Бежара, ни Ролана Пети. Впрочем, были бы, но были бы иные...
Коко Шанель и Серж Лифарь
На следующий день после класса Лифарь подстерегал меня возле артистического входа «Гранд-опера».
— Нас ждет Коко Шанель. Я ей о Вас рассказывал. Едем...
Опешила. Очень уж внезапно новое появление Лифаря. Но свидеться с Шанель?..
— У меня назначена встреча. Неловко подвести...
— Я — беден, не имею денег на подарок, вас достойный. Все, что зарабатываю, трачу на пушкинский архив. Встреча с Коко — вот мой вам подарок. Едем, черт возьми. Нас ждут.
Покорно прибавляю шаг. Спускаемся в метро...
Лифарь сказал правду. В бутике Шанель нас ждали.
Прямая, изнуренно-худая, строгая хозяйка, окруженная долговязыми красотками-манекенщицами, приветливо протягивает мне две морщинистые сухопарые руки. Кожа запястий подло выдает возраст Коко. Ей за восемьдесят.
Габриель Бонёр Шанель
Для двух зрителей — меня и Лифаря — начинается демонстрация мод дома Коко Шанель осенне-зимнего сезона...
Это первая французская коллекция в моей жизни, которую довелось увидеть. Да так близко, совсем в упор.
Манекенщицы стараются. Тщатся попасть в ритм неясного мотива, который Шанель сбивчиво напевает вполголоса.
Хозяйка недовольна. Раздражена. Гневная французская грассирующая тирада. Действо останавливается...
Коко поднимается с кресел.
— Изящнее ссутульте спину. Плечи вперед. Таз вперед. Укоротите шаг...
Коко показывает, как надо носить наряд. Чудо. Волшебство. Хозяйке бутика немногим более двадцати. Так элегантно, целомудренно она движется...
— Выбирайте, Майя, что вам понравилось. Все — ваше.
Я в нерешительности мямлю...
— Но тогда выберу я. Вот тот белый мундирчик, что на Жанет. Он ваш.
Подарок Шанель и поныне висит у меня в шкафу. Я надеваю его по торжественным случаям. Самое поразительное, что покрой, форма и сегодня не вышли из моды. Наваждение! Плотный, простроченный белый шелк. Темно-синие, узкие, прямые аксельбанты, вшитые в жатку пиджачка. Золотые полувоенные пуговицы, которые, как боевые медальки или знаки полковых отличий, украшают белизну одеяния. Под пиджак надевается прямой сарафан, складно облегающий фигуру...
— Жанет, снимите костюм, пусть Майя наденет на себя. И пройдется в нем перед нами. Посмотрим, как умеет носить изделия дома Шанель балерина из России.
Майя Плисецкая
...Облачившись с помощью кареглазой Жанет в белый мундирчик, выхожу к зрителям. Коко напевает. Стараюсь повторить ее походку. Делаю диагональ и два круга...
Шанель разражается аплодисментами.
— Теперь я верю Сержу, что Вы — великая балерина. Я Вас беру в свой бутик. Согласны?..
Замечаю, как Лифарь ликует, что я выдержала заковыристый экзамен.
Градус нашего общения стремительно скачет ввысь.
— Серж, Майя, поднимемся ко мне, на второй этаж.
Квартира Шанель — изыск и роскошь. Расписные китайские ширмы IX века (целая комната), мебель Бурбонов (другая), инкрустированное трюмо Марии Антуанетты, гобелены итальянского Возрождения. Всякая иная чертовщина, которую толком и не упомнила...
— Хотите посмотреть коллекцию моих браслетов? Я Вам, Серж, никогда о ней не говорила?..
Пригожий юноша-амур и миловидная молодая девушка-пастушка вносят старинный ларец. В нем — сокровища, целый остров сокровищ... Амур открывает перламутровую кованую крышку. Пастушка, лицедействуя, словно факир, извлекает браслет за браслетом. Примеряет к кистям рук Шанель. Два-три — к моим. Воркует что-то приличествующе-томное...
Квартира Коко Шанель в Париже
В тонких платиновых, бело-золотых цепочках гнездятся бриллианты, изумруды, сапфиры, гранаты, рубины. Крупные, величиной с женский ноготок...
У меня закрадывается сомнение — не театральная ли это бижутерия? Больно чересчур для настоящих...
Коко прочитывает мое недоверие.
— Браслет с изумрудами — русский подарок. От Великого князя Дмитрия Павловича, кузена вашего самодержца Николая II. У меня с ним был длительный роман, — заговорщически оборачивается ко мне Шанель. — Этот рубиновый — с руки Марии Антуанетты. Ее же и моя любимая рубиновая нитка. Принесите нитку-бусы!..
Габриэль Шанель и Великий князь Дмитрий Павлович Романов
Амур бесшумно, кошачьим шагом, истаивает за низкой закамуфлированной дверью. Рубиновое ожерелье, которое Коко тотчас надевает на себя, неслыханно, бесподобно красиво...
А теперь в продолжение этого парижского рассказа маленький детективный эпилог...
Через несколько лет после смерти Коко Шанель, когда я вновь приехала в Париж, в моем гостиничном номере зазвонил телефон. Женский голос на ломаном русском назвался мадам Конан Дойл. Ого, среагировала я, неплохо.
— Да, да. Я жена сына Конан Дойла. Звоню из Лондона. Меня интересует, помните ли Вы бусы-рубины на шее у мадам Шанель, когда Вы были у нее с Лифарем?
— Да, я помню их. Разве такое уйдет из памяти?
— Дело в том, — продолжал вкрадчивый голос, — что в ночь смерти мадам Шанель все ее драгоценности пропали. Их похитили. Исчезла и рубиновая нитка-бусы...
— Но Вы-то здесь при чем?..
— Мадам Шанель завещала нитку Марии Антуанетты моей сестре. Мы заняты поиском.
Может, меня разыгрывают? Если да, то весьма достоверно. А может?..
— Коли Вы взаправду мадам Конан Дойл, то продолжайте поиски. Удачи Вам.
Дама больше не позвонила.
Комментарии (0)